Однажды к Мастеру пришел молодой человек и сказал:
— Я пришел к тебе, потому что чувствую себя таким жалким и никчемным, что мне не хочется жить. Все вокруг твердят, что я неудачник, растяпа и идиот. Прошу тебя, Мастер, помоги мне!
Мастер, мельком взглянув на юношу, торопливо ответил:
— Извини, но я сейчас очень занят и никак не могу тебе помочь. Мне нужно срочно уладить одно очень важное дело, — и, немного подумав, добавил: — Но если ты согласишься помочь мне в моем деле, то я с удовольствием помогу тебе в твоем.
— С... с удовольствием, Мастер, — пробормотал тот, с горечью отметив, что его в очередной раз отодвигают на второй план. — Хорошо, — сказал Мастер и снял со своего левого мизинца небольшое кольцо с красивым камнем.
— Возьми коня и скачи на рыночную площадь! Мне нужно срочно продать это кольцо, чтобы отдать долг. Постарайся взять за него побольше и ни в коем случае не соглашайся на цену ниже золотой монеты! Скачи же и возвращайся как можно скорее! Юноша взял кольцо и ускакал. Приехав на рыночную площадь, он стал предлагать кольцо торговцам, и те поначалу с интересом разглядывали его товар.
Но стоило им услышать о золотой монете, как они тут же теряли к кольцу всякий интерес. Одни открыто смеялись ему в лицо, другие просто отворачивались, и лишь один пожилой торговец любезно объяснил ему, что золотая монета — это слишком высокая цена за такое кольцо и что за него могут дать разве что медную монету, ну в крайнем случае серебряную.
Услышав слова старика, молодой человек очень расстроился, ведь он помнил наказ Мастера ни в коем случае не опускать цену ниже золотой монеты. Обойдя весь рынок и предложив кольцо доброй сотне людей, юноша вновь оседлал коня и вернулся обратно. Сильно удрученный неудачей, он вошел к Мастеру.
— Мастер, я не смог выполнить твоего поручения, — с грустью сказал он. — В лучшем случае я мог бы выручить за кольцо пару серебряных монет, но ведь ты не велел соглашаться меньше чем на золотую! А столько это кольцо не стоит.
— Ты только что произнес очень важные слова, сынок! — отозвался Мастер. — Прежде чем пытаться продать кольцо, неплохо было бы установить его истинную ценность! Ну а кто может сделать это лучше, чем ювелир? Скачи-ка к ювелиру да спроси у него, сколько он предложит нам за кольцо. Только, что бы он тебе ни ответил, не продавай кольцо, а возвращайся ко мне. Юноша снова вскочил на коня и отправился к ювелиру.
Ювелир долго рассматривал кольцо через лупу, потом взвесил его на маленьких весах и, наконец, обратился к юноше:
— Передай Мастеру, что сейчас я не могу дать ему больше пятидесяти восьми золотых монет. Но, если он даст мне время, я куплю кольцо за семьдесят, учитывая срочность сделки.
— Семьдесят монет?! — юноша радостно засмеялся, поблагодарил ювелира и во весь опор помчался назад.
— Садись сюда, — сказал Мастер, выслушав оживленный рассказ молодого человека. И знай, сынок, что ты и есть это самое кольцо. Драгоценное и неповторимое! И оценить тебя может только истинный эксперт. Так зачем же ты ходишь по базару, ожидая, что это сделает первый встречный?
— Много лет назад Дьявол решил похвастаться и выставил на всеобщее обозрение все инструменты своего ремесла. Он аккуратно сложил их в стеклянной витрине и прикрепил к ним ярлыки, чтобы все знали, что это такое и какова стоимость каждого из них.
Что это была за коллекция! Здесь были и блестящий Кинжал Зависти, и Молот Гнева, и Капкан Жадности. На полочках были любовно разложены все орудия Страха, Гордыни и Ненависти. Все инструменты лежали на красивых подушечках и вызывали восхищение каждого посетителя Ада.
А на самой дальней полке лежал маленький неказистый и довольно потрепанный деревянный клинышек с ярлыком «Уныние». На удивление он стоил больше, чем все остальные инструменты, вместе взятые.
На вопрос, почему Дьявол так высоко ценит этот предмет, тот ответил:
— Это единственный инструмент в моем арсенале, на который я могу положиться, если все остальные окажутся бессильными, — и он с нежностью погладил деревянный клинышек. — Но, если мне удается вбить его в голову человека, он открывает двери для всех остальных инструментов...
Глубокая философская сказка-притча психолога Юлии Рублевой о том, как мы сами относимся к своим мечтам.
– Дорогое Мироздание! Пишет тебе Маша из г. Москва. Я очень-очень хочу быть счастливой! Дай мне, пожалуйста, мужа любимого и любящего, и ребенка от него, мальчика, а я, так уж и быть, тогда не перейду на новую работу, где больше платят и удобнее ездить. С уважением, Маша.
– Дорогая Маша! Честно говоря, я даже почесало в затылке, когда увидело строчки про работу. Даже не знаю, что сказать. Ты вполне можешь переходить на новую работу, а я пока поищу для тебя мужа. Удачи! Твое Мироздание.
– Уважаемое Мироздание! Спасибо что так быстро ответило! Но… бабушка моя говорила: кому много дается, с того много и спросится. Вдруг я буду иметь и то, и это, а за это ты мне отрежешь ногу, когда я буду переходить трамвайные пути? Нет уж, давай так: я перехожу на новую работу, имею мужа, но за это я готова вместе со своим любимым всю жизнь жить в съемной хрущевке. Как тебе такой расклад?
– Дорогая Машенька! Хохотало, увидев про ногу. Смысл бабушкиной поговорки совсем другой: кому много дается способностей, талантов, знаний и умений, от того люди много и ждут. У тебя же заначено на двушку в Подмосковье, покупай на здоровье. Ногу оставь себе
– Дорогое Мироздание! В принципе, я обрадовалась, прочтя про ногу. НО: у меня будет муж, ребенок, любовь, квартира и нога. То есть ноги. Что я тебе буду должна за это?
– Маша! Уфф. Почему ты со мной разговариваешь, как с коллекторским агентством? Меня попросили – я делаю. Я тебе когда-нибудь говорило, что ты мне что-то будешь должна?
– Да! То есть нет. Просто не может быть, чтобы все было хорошо, понимаешь?? Я сегодня плакала всю ночь: отдала взнос за квартиру. Хорошая, окна на реку. Небось, муж будет урод. Скажи прямо. В принципе, я к этому готова.
– Дорогая Маша! Муж, конечно, не Бред Питт, зато и в зеркало так часто не смотрится. На днях встретитесь. Да, отвечая на твой вопрос: МОЖНО, чтобы все было хорошо. В принципе, мне всё равно, хорошо или плохо мне заказывают. Лишь бы человек точно знал, что хочет.
– Уважаемое Мироздание, А можно, чтобы ДОЛГО было хорошо… В принципе, если лет пять будет, я согласна, чтобы с потолка протекало…
– Машенька, Я тебе отвечу честно. Долго хорошо может быть. Долго одинаково – нет. Все будет меняться, не меняется только мёртвое. И когда будет меняться, тебе покажется, что всё плохо. На время.
– Мироздание! Только не ногу!!! Пусть погуливает муж.
– Мария, Кончай со мной торговаться. Как на армянском базаре, ей Богу! Я судьбой не заведую. Моё дело – предоставить человеку то, что он хочет. Единственная у меня к тебе просьба: когда ты будешь совсем счастлива, у тебя освободятся силы. Ты отлично шьешь. Займись лоскутным шитьем, твои одеяла украсят любой дом, и людям в радость.
– Дорогое моё! Прыгала от радости. Конечно! Я сделаю всё, что ты скажешь. Я точно тебе ничего не буду должна? Мне предложили еще лучшую работу, а тот симпатичный парень из кафе назначил свидание. Ура!!! (так не бывает, так не бывает!) (купила швейную машинку!) Целую тебя!
– Дорогая Маша! Всё хорошо. МОЖНО делать всё, что хочешь, в рамках Заповедей и УК. И тебе ничего за это не будет. Наоборот. Если ты не будешь ныть, я только порадуюсь. С нытиками возни много. Так что удачи! Я откланяюсь пока. Тут заказ на однополых тройняшек, и опять торгуются, предлагают взамен здоровье. Ну зачем мне их здоровье?... Твоё Мироздание.
– Мироздание, привет! Как ты там? Дочку назвали Мирой, в твою честь. Сшила самое лучшее на свете лоскутное одеяло, заняла первое место на выставке, поступают заказы, думаю открыть своё дело. Я просыпаюсь утром, поют птицы… Иногда думаю – за что мне такое счастье? Твоя Маша. От мужа привет!
– Маша, привет! Смущенно признаюсь, я немного перепутало с сыном, которого ты заказывала… Но, гляжу, ты счастлива и так. Быть счастливым — это нормально. Воспринимай это не как захватывающий подарок, а как спокойный фон твоей жизни. А дух захватывает иногда от таких мелочей, которые каждому даются без всякой просьбы: не моё это дело заставлять птиц петь под твоим окном. Это по умолчанию полагается каждому, базовая комплектация. Твоё дело – их услышать и… все, дальше думай сама. Пиши, если что. Твоё Мироздание.
с удовольствием читаю и поддерживаю тему Двое утешенных. Вольтер
Однажды великий философ Цитофил сказал отчаявшейся женщине, у которой были все основания отчаиваться:
— Сударыня, королева Англии [Речь идет о Генриэтте Французской (1605 — 1669). дочери французского короля Генриха IV и жене английского короля Карла I, казнённого в 1649 г.], дочь великого Генриха IV, была столь же несчастлива, как и вы: ее изгнали из ее владений, она едва не погибла в океане во время бури, она стала свидетельницей смерти на эшафоте своего сиятельного супруга.
— Мне очень жаль её,- сказала дама; и она принялась оплакивать свои собственные несчастья.
— Но вспомните Марию Стюарт [(1542 — 1587) — шотландская королева; из-за возникших в ее королевстве волнений она бежала в Англию, где стала узницей английской королевы Елизаветы, продержавшей ее в заточении 18 лет и в конце концов отправившей ее на эшафот],- продолжал Цитофил.- Она всей душой любила бравого музыканта [Речь идет о связи Марии Стюарт с Давидом Рипцио (или Риччио; ок. 1533 — 1566), приехавшим в Шотландию в 1561 г. в составе пьемонтского посольства], обладавшего на редкость красивым басом. Ее муж [Мужем Марии Стюарт был в это время Генри Стюарт, лорд Дарнле (1541 — 1567). Однако любовника королевы в ночь на 10 марта 1566 г. убил не сам Дарнле, а его сторонники] прямо у нее на глазах убил ее музыканта; а потом ее добрая приятельница и добрая родственница королева Елизавета, называвшая себя девственницей, велела отрубить ей голову на плахе, обтянутой чёрным сукном, предварительно продержав ее восемнадцать лет в тюрьме.
— Это ужасно жестоко,- отвечала дама и снова погрузилась в меланхолию.
— Может быть, вы слышали,- не унимался утешитель,- о прекрасной Жанне Неаполитанской [(1327 — 1382) — неаполитанская королева с 1343 г. По ее приказу был убит ее муж Андреш, брат венгерского короля (1346). В ходе борьбы за неаполитанский престол Жанна была схвачена могущественным феодалом Карлом Дураццо и по его приказанию удавлена между двумя матрасами], той, что была схвачена и удавлена?
— Я смутно вспоминаю об этом,- сказала дама все так же уныло.
— Мне следует рассказать вам,- продолжал философ,- историю одной государыни, которая, уже на моем веку, была свергнута с престола после ужина и умерла на пустынном острове.
— Я хорошо знаю эту историю,- возразила дама.
— Ну что ж, в таком случае я поведаю вам о том, что случилось с другой принцессой, которую я обучал философии. Как у всякой прекрасной принцессы, у нее был любовник. Отец ее вошел к ней в спальню и застал там любовника с пылающим лицом и горящими глазами; дама тоже вся разрумянилась. Лицо молодого человека до того не понравилось отцу красавицы, что он влепил ему самую звонкую пощёчину, какую когда-либо слыхали во всем государстве. Любовник схватил каминные щипцы и так ударил по голове своего тестя, что тот едва оправился, и у него до сих пор виден шрам от этой раны. Принцесса, обезумев от страха, выпрыгнула в окно и вывихнула себе ногу, вследствие чего она теперь заметно прихрамывает, хотя вообще-то у нее восхитительная фигура. Любовник был приговорён к смерти за то, что проломил голову владетельному принцу. Можете себе представить, в каком состоянии была принцесса, когда ее возлюбленного вели на виселицу. Я подолгу беседовал с нею, когда она была в тюрьме; она никогда ни о чем не говорила, кроме своих горестей.
— Почему же вы хотите, чтобы я не думала о своих? — сказала дама.
— Потому,- отвечал философ,- что о них не следует думать, и потому, что если уж столько знатных дам были так несчастливы, вам не пристало отчаиваться. Вспомните Гекубу [жена троянского царя Приама, потерявшая в ходе Троянской войны всех своих детей], вспомните Ниобею [жена фиванского царя Амфиона, Ниобея имела шесть сыновей и шесть дочерей (по другим мифам — семь и семь, девять и девять, десять и десять) и очень гордилась детьми. Ниобея смеялась над Латоной, у которой было только двое детей — Аполлон и Артемида, и рассерженная богиня приказала Аполлону поразить стрелами всех сыновей Ниобеи, а Артемиде — всех ее дочерей (греч. миф.)]!
— Ах! Если бы я жила в их времена,- возразила дама,- или во времена всех этих прекрасных принцесс, и если бы, чтобы их утешить, вы рассказали им о моих несчастьях,- неужто вы думаете, что они стали бы вас слушать?
На другой день философ потерял единственного сына и сам едва не умер от горя. Дама составила описок всех монархов, утративших своих детей, и отнесла его к философу; тот прочёл список, нашёл его весьма точным, но продолжал плакать. Спустя три месяца они свиделись опять и были удивлены, заметив, что пребывают в весьма весёлом расположении духа. Они велели воздвигнуть статую Времени и сделать на ней следующую надпись:
Тому, кто утешает. Собака так предана, что даже не веришь в то, что человек заслуживает такой любви. (И. Ильф)
А дух захватывает иногда от таких мелочей, которые каждому даются без всякой просьбы: не моё это дело заставлять птиц петь под твоим окном. Это по умолчанию полагается каждому, базовая комплектация. Твоё дело – их услышать и… все
